This is a hot team. It is like a normal team, but with me in it!
С каких это пор мне стало так сцыкотно выкладываться на факбуке?
Ad meliorem.
Фэндом: Голдинг Уильям «Повелитель мух»
Персонажи: Ральф, Саймон
Жанры: мистика, hurt\comfort
Размер: мини
Краткое содержание: последняя ночь Ральфа на острове.
вчестьЕго разбудила настойчивая, ноющая боль в проколотом боку. Страх, перекрывавший её до этого, отступил и понизил болевой порог. Ральф, не открывая глаз, потянулся к ране, но тут же невольно охнул: болью отозвалось всё тело. Бешеный спринт накануне не прошёл ему даром, и сейчас организм, по-видимому, вознамерился мстить.
Ощущая спиной прохладную землю, Ральф приоткрыл глаза. Была ещё глубокая ночь. Сверчки наперебой подавали голоса из окружающих кустов. Медленно, будто ленясь, по кронам деревьев прошёлся ветер. Где-то за лесом вздохнуло море.
Ещё слишком рано.
Голова кружилась. Чувствуя себя так, словно его протащили волоком по валунам, Ральф с трудом приподнялся и сделал решительную попытку повернуться на здоровый бок. Взгляд затуманивала вуаль черноты, болезненно начинающаяся где-то в районе висков. Но она оказалась бессильна, когда Ральф в ужасе отпрянул, налетел спиной на широкий ствол дерева и, ударившись о него многострадальной головой, дико уставился на сидящего в метре от него существа.
«Зверь!»
Нет, не существа – это был человек, и в первое мгновение истерзанный разум Ральфа действительно выдал первое, что пришло в голову. Но буквально через секунду Ральф узнал это болезненно знакомое лицо.
– Саймон?
Тот отрешённо улыбнулся уголками губ, его глаза оставались печальными. Ральф видел его на удивление отчётливо, несмотря на кромешную тьму в лесу и в голове. Саймон сидел, прижавшись спиной к каменной глыбе и поджав коленки. В его руках, точно кот, довольно нежился упитанный зелёный хамелеон.
– Ты сначала принял меня за Зверя, да? – пронзительный вопрос, сказанный тихим, серьёзным голосом.
Ральфу показалось, что если Саймон сейчас добавит: «…снова?», то его собственный стыд испепелит его на месте.
– Но ты… тебя же… – новая вспышка головной боли, челюсти судорожно сжались. Ральф не мог заставить себя произнести страшное слово.
– Да, – просто согласился Саймон, слегка дёргая плечами, будто извиняясь. Он понял и без слов. Он всегда понимал всё без слов.
– Как же тогда… – голос Ральфа дрогнул и оборвался.
Саймон приложил палец к губам.
– Тс-с. Они услышат тебя.
– Они?..
– Охотники, – напомнил Саймон.
– Охотники…
Со стороны лагеря Мэридью и компании не было слышно ни звука; более того, Ральф поймал себя на том, что едва не забыл об их существовании сейчас.
– Тебя они тоже услышат?
– Не-а, – Саймон покачал головой, хамелеон недовольно заворочался. – Меня можешь слышать только ты. И Хрюша бы тоже смог.
– Хрюша, – тупо повторил Ральф, глядя перед собой. Мысли расползались, точно тараканы, их никак не удавалось собрать в какую-либо целую картинку, как не удавалось подобрать адекватного вопроса.
– А он может сейчас сюда…?
– Нет. Пока. Он всё ещё в пути.
– В пути куда?
Саймон указал пальцем на небо.
– Туда…
Ральф машинально задрал голову. Сквозь лапы папоротников виднелся кусочек неба, и звёзды на нём были такие крупные и яркие, какие могут быть только над океаном. Они сияли, как крошечные костры. Как солнечные блики на Хрюшиных очках.
Тяжёлая, горючая волна рыданий поднялась откуда-то из груди, сметая всё на своём пути. Ральф сжался в комок, уткнувшись лицом в коленки, и заплакал, беззвучно, по-взрослому.
– Не надо, Ральф, – сокрушённый шёпот Саймона над плечом. – Не плачь.
– Зачем ты здесь? – задыхаясь, выдавил Ральф. – Зачем?
Страх, сострадание и вина душили его, перекликаясь с болью физической. Он судорожно хватал воздух ртом, дрожа, как в ознобе.
– Всё закончится завтра, – шёпотом пообещал вдруг Саймон. – Я не мог не прийти.
– О чём… ты? Меня убьют, да? Охотники? Или Зверь?
– Зверя не было, Ральф.
– На горе…
– Это был не Зверь. – Саймон положил ему руку на плечо, точно умоляя поверить. Даже не видя его лица, Ральф был уверен, что тот упрямо замотал головой.
– Мёртвый дядька на парашюте.
Ральф притих, подняв голову и уставившись на Саймона полубезумным взглядом.
Вспомнил и понял только сейчас.
– Повелитель мух сказал правду, – задумчиво проговорил Саймон, словно самому себе.
– Кто?!
– Повелитель мух. – Саймон напряжённо облизнул губы. – Голова свиньи на палке. Он говорил со мной в лесу. Ему нужен был я.
Ральф смотрел на него во все глаза, не зная, как его понимать. Его губы снова задрожали, с истерическим смешком он выпалил:
– Ты правда чокнутый, Саймон…
Рыдания нахлынули снова.
Наверное, именно так чувствуешь себя, когда сходишь с ума? Перестаёшь верить своим глазам, ушам и даже мыслям, от которых чуть не лопается голова, и уже невозможно понять, что из всего вокруг настоящее, а что порождено твоим собственным искажённым разумом.
– Прости, пожалуйста, прости меня! – задыхался Ральф. В эту минуту он не имел в виду то, что обозвал Саймона чокнутым. Это вышло по привычке. Как по привычке они называли Хрюшу Хрюшей и разжигали каждое утро костёр. Как по привычке продолжали считать себя обычными английскими школьниками.
– Всё закончится, верь мне, Ральф, – повторил шёпотом Саймон, успокаивающе приложив ладонь к его лбу. Ральф уже приходил в себя, лишь всхлипывая и отчаянно икая.
Неугомонный тропический ветер играл и играл листвой. Луна, пользуясь этим, урывками освещала убежище последнего из людей. Ральф спал, разморённый плачем и пережитым шоком, изредка тяжело вздыхая во сне. Однако, это был скорее глубокий целительный обморок, чем сон.
До рассвета оставалось чуть больше часа.
Ad meliorem.
Фэндом: Голдинг Уильям «Повелитель мух»
Персонажи: Ральф, Саймон
Жанры: мистика, hurt\comfort
Размер: мини
Краткое содержание: последняя ночь Ральфа на острове.
вчестьЕго разбудила настойчивая, ноющая боль в проколотом боку. Страх, перекрывавший её до этого, отступил и понизил болевой порог. Ральф, не открывая глаз, потянулся к ране, но тут же невольно охнул: болью отозвалось всё тело. Бешеный спринт накануне не прошёл ему даром, и сейчас организм, по-видимому, вознамерился мстить.
Ощущая спиной прохладную землю, Ральф приоткрыл глаза. Была ещё глубокая ночь. Сверчки наперебой подавали голоса из окружающих кустов. Медленно, будто ленясь, по кронам деревьев прошёлся ветер. Где-то за лесом вздохнуло море.
Ещё слишком рано.
Голова кружилась. Чувствуя себя так, словно его протащили волоком по валунам, Ральф с трудом приподнялся и сделал решительную попытку повернуться на здоровый бок. Взгляд затуманивала вуаль черноты, болезненно начинающаяся где-то в районе висков. Но она оказалась бессильна, когда Ральф в ужасе отпрянул, налетел спиной на широкий ствол дерева и, ударившись о него многострадальной головой, дико уставился на сидящего в метре от него существа.
«Зверь!»
Нет, не существа – это был человек, и в первое мгновение истерзанный разум Ральфа действительно выдал первое, что пришло в голову. Но буквально через секунду Ральф узнал это болезненно знакомое лицо.
– Саймон?
Тот отрешённо улыбнулся уголками губ, его глаза оставались печальными. Ральф видел его на удивление отчётливо, несмотря на кромешную тьму в лесу и в голове. Саймон сидел, прижавшись спиной к каменной глыбе и поджав коленки. В его руках, точно кот, довольно нежился упитанный зелёный хамелеон.
– Ты сначала принял меня за Зверя, да? – пронзительный вопрос, сказанный тихим, серьёзным голосом.
Ральфу показалось, что если Саймон сейчас добавит: «…снова?», то его собственный стыд испепелит его на месте.
– Но ты… тебя же… – новая вспышка головной боли, челюсти судорожно сжались. Ральф не мог заставить себя произнести страшное слово.
– Да, – просто согласился Саймон, слегка дёргая плечами, будто извиняясь. Он понял и без слов. Он всегда понимал всё без слов.
– Как же тогда… – голос Ральфа дрогнул и оборвался.
Саймон приложил палец к губам.
– Тс-с. Они услышат тебя.
– Они?..
– Охотники, – напомнил Саймон.
– Охотники…
Со стороны лагеря Мэридью и компании не было слышно ни звука; более того, Ральф поймал себя на том, что едва не забыл об их существовании сейчас.
– Тебя они тоже услышат?
– Не-а, – Саймон покачал головой, хамелеон недовольно заворочался. – Меня можешь слышать только ты. И Хрюша бы тоже смог.
– Хрюша, – тупо повторил Ральф, глядя перед собой. Мысли расползались, точно тараканы, их никак не удавалось собрать в какую-либо целую картинку, как не удавалось подобрать адекватного вопроса.
– А он может сейчас сюда…?
– Нет. Пока. Он всё ещё в пути.
– В пути куда?
Саймон указал пальцем на небо.
– Туда…
Ральф машинально задрал голову. Сквозь лапы папоротников виднелся кусочек неба, и звёзды на нём были такие крупные и яркие, какие могут быть только над океаном. Они сияли, как крошечные костры. Как солнечные блики на Хрюшиных очках.
Тяжёлая, горючая волна рыданий поднялась откуда-то из груди, сметая всё на своём пути. Ральф сжался в комок, уткнувшись лицом в коленки, и заплакал, беззвучно, по-взрослому.
– Не надо, Ральф, – сокрушённый шёпот Саймона над плечом. – Не плачь.
– Зачем ты здесь? – задыхаясь, выдавил Ральф. – Зачем?
Страх, сострадание и вина душили его, перекликаясь с болью физической. Он судорожно хватал воздух ртом, дрожа, как в ознобе.
– Всё закончится завтра, – шёпотом пообещал вдруг Саймон. – Я не мог не прийти.
– О чём… ты? Меня убьют, да? Охотники? Или Зверь?
– Зверя не было, Ральф.
– На горе…
– Это был не Зверь. – Саймон положил ему руку на плечо, точно умоляя поверить. Даже не видя его лица, Ральф был уверен, что тот упрямо замотал головой.
– Мёртвый дядька на парашюте.
Ральф притих, подняв голову и уставившись на Саймона полубезумным взглядом.
Вспомнил и понял только сейчас.
– Повелитель мух сказал правду, – задумчиво проговорил Саймон, словно самому себе.
– Кто?!
– Повелитель мух. – Саймон напряжённо облизнул губы. – Голова свиньи на палке. Он говорил со мной в лесу. Ему нужен был я.
Ральф смотрел на него во все глаза, не зная, как его понимать. Его губы снова задрожали, с истерическим смешком он выпалил:
– Ты правда чокнутый, Саймон…
Рыдания нахлынули снова.
Наверное, именно так чувствуешь себя, когда сходишь с ума? Перестаёшь верить своим глазам, ушам и даже мыслям, от которых чуть не лопается голова, и уже невозможно понять, что из всего вокруг настоящее, а что порождено твоим собственным искажённым разумом.
– Прости, пожалуйста, прости меня! – задыхался Ральф. В эту минуту он не имел в виду то, что обозвал Саймона чокнутым. Это вышло по привычке. Как по привычке они называли Хрюшу Хрюшей и разжигали каждое утро костёр. Как по привычке продолжали считать себя обычными английскими школьниками.
– Всё закончится, верь мне, Ральф, – повторил шёпотом Саймон, успокаивающе приложив ладонь к его лбу. Ральф уже приходил в себя, лишь всхлипывая и отчаянно икая.
Неугомонный тропический ветер играл и играл листвой. Луна, пользуясь этим, урывками освещала убежище последнего из людей. Ральф спал, разморённый плачем и пережитым шоком, изредка тяжело вздыхая во сне. Однако, это был скорее глубокий целительный обморок, чем сон.
До рассвета оставалось чуть больше часа.
