[ligaratus]

Всё, я (и графоман во мне) готов

Навстречу ветру

Фэндом: Bastion
Персонажи: Кид/Зия
Жанры: гет, романтика, ER, фэнтези
Размер: мини, 2 страницы

Кид полулежит на кровати, не решаясь прислониться спиной к тёмно-синей шёлковой подушке, – непривычно мягкой для него, даже слишком. Рукс посмеивается, говоря, что Кид слишком огрубел от беготни по всяким дебрям. Он огрубел от своей жизни; однако вслух это Рукс не произносит.

Взмокшая от пота и крови – как своей, так и Зулфа, – футболка Кида снята и отброшена в корзину для грязного белья, хотя Зия сомневается, что вещь подлежит стирке. Девушка сидит на краю кровати и осторожно, то и дело двигая яркую настольную лампу, извлекает стрелы из рук и ног Кида; тот лишь время от времени слегка морщится, но сидит смирно и не издаёт ни звука. Лучники Ура не метили в корпус – они стреляли по конечностям, надеясь задержать, ранить, но взять его живым. Смерть была бы слишком милосердным исходом для преступника, вторгшегося в их владения и убившего стольких их людей. Его судьбу решил бы верховный суд Ура, славившийся до Катастрофы своей справедливостью. По нему прекратили стрелять, встретившись с ним взглядом и разглядев, кого он тащил на себе.

Раны Зулфа серьёзнее. В отличие от Кида, живым он был уже не нужен. Его бы закололи копьями насмерть, если бы его спаситель появился чуть позднее. С помощью Рукса Зия уже обработала и перевязала раны, и теперь он тихо лежит на другой кровати. Зулф слишком слаб, чтобы вскочить, броситься к окну и увидеть внизу обломки старого мира и уплывающие вдалеке чертоги своего народа. Поэтому он просто поворачивает голову в сторону окна и не говорит ни слова.

Рукс верит, что Зулф выживет: ведь Ура живучи и крепки, несмотря на обманчиво поджарое телосложение их воинов. А Зулф – тоже Ура, пусть и не воин.

Когда Зия извлекает за надломанное древко последнюю стрелу из плеча Кида и смазывает рану целебным эликсиром, Зулф уже спит, а за окном на ночном небе мерцают звёзды.

– Эта мазь очень действенная. К утру должно зажить, – шёпотом сообщает она Киду, собирая остатки бинтов и заворачивая в тряпку извлечённые стрелы. – А сейчас тебе лучше поспать.

– Спасибо, – хриплым шёпотом отвечает он, откидываясь на подушку и натягивая одеяло до пояса. Снова слегка морщится, когда раны отзываются болью, но, заметив озабоченный взгляд Зии, спешит успокаивающе улыбнуться уголками губ: всё в порядке.

Зия с подозрением смотрит на него несколько секунд, затем всё же устало улыбается в ответ, гасит лампу и, прихватив остатки медикаментов, на цыпочках покидает комнату. Но ей самой спать почему-то не хочется; скормив обломки стрел и бинты слоняющемуся у кузни ручному мусороглоту, она выходит во двор Бастиона.

И замирает, глядя на небо. Мириады звёзд, с земли казавшихся такими далёкими, сейчас мерцают совсем рядом – стоит только протянуть руку.

Она опускается на старый спальный мешок, боязливо отодвинув его подальше от края. Ёжится от прохладного ветерка, запоздало жалея, что не набросила куртку и вышла в одном платье. Из темноты выпархивает птенец клевуна и садится ей на плечо; не обнаружив в руках девушки ничего съестного, разочарованно каркает и улетает. Виновато посмотрев ему вслед, Зия снова переводит взгляд на небо.

И, повинуясь внезапному порыву, начинает тихонько напевать под нос мелодию без слов. И без музыки – её любимая гитарфа покоится в доме, да и нет желания всех перебудить. Но пальцы всё равно жаждут привычных струн, поэтому Зия постукивает ими по коленям себе в такт.

Однако шаги за спиной она слышит без труда. К ней осторожно направляется Кид, тщательно смотря себе под ноги: некоторые питомцы любят подшутить, неожиданно выскакивая у него из-под ног и быстро ретируясь, прежде чем он вскочит и с руганью устроит им кару.

– Ты с головой дружишь? – негромко и с укором обращается к нему Зия, поворачиваясь. – Тебе лежать полагается. Раны всё ещё свежие, подцепишь какую-нибудь заразу.

– Ты же меня вылечишь? – отзывается Кид, лукаво улыбнувшись, и присаживается рядом с ней. Из одежды на нём только шорты и бинты, однако, холода он, похоже, совсем не боится. Он вообще ничего не боится, думается Зии.

– Я училась музыке, а не целительству, – уклончиво отвечает она. – Моих знаний может оказаться недостаточно.

– Раны всё равно уже не болят, – упрямо возражает он, придвигаясь ближе и осторожно обнимая её за плечи. Зия охотно прижимается к нему, кладя голову ему на плечо. Кид тёплый, и ей тоже становится теплее.

– Спой что-нибудь, – просит он вдруг задумчиво. Зия не может видеть его лица, но голос его звучит вполне серьёзно.

– Вы с Руксом ещё не устали от моего пения? – скептически спрашивает она и, снова жалея, что рядом нет её гитарфы, смущённо добавляет: – Без музыки не очень получается.

– Да брось. Здорово всё, я же слышал, – возражает он.

И Зия, устроившись поудобнее в его объятиях, продолжает свою песню, по-прежнему без музыки, но уже со словами. Музыка мысленно звучит у неё в голове, и она чуть повышает голос, который звучит уже намного увереннее. Прохладный ветер снова касается её лица и рук, но теперь она уже не боится замёрзнуть; и ветер улетает дальше, унося её голос назад, к мёртвым остовам Каэлондии и далёким землям Ура.